Бедный Ваня...

...или Врёт камер-юнкер, не так всё было!

Фанфик по Пушкину.


На переднем плане видим крупным планом разрытую могилу. На краю её сидит Красногубый Вурдалак и смачно грызёт кость. Хорошо так грызёт, с причмокиванием. Прямо-таки завидно становится.

Красногубый Вурдалак: Ох, вкусно. Вкусно! У-ха-ха!

Продолжает грызть.

В отдалении показывается Ваня. Он бледен, дрожит от страха, на лбу выступили капли пота. Он крадётся на полусогнутых ногах, поминутно оглядываясь. Останавливается и прислушивается. Слышно, как Вурдалак продолжает расправляться с костью.

Ваня: Это, верно, кости гложет Красногубый Вурдалак... Горе!

Теперь мы видим Ваню крупным планом. Он роется по карманам в поисках если не осинового кола, то склянки святой воды или на крайний случай зубчика чеснока. Не находит.

Ваня: Малый я не сильный... съест упырь меня совсем...

Чешет голову, словно вспоминая что-то.

Ваня: ...если сам земли могильной я с молитвою не съем!

Нагибается, поднимает щепоть земли и засовывает в рот. Отплёвываясь и мелко крестясь, начинает молиться.

Крупным планом Вурдалак. Чавкает.

Ваня в отдалении: Отче наш иже еси на небеси, да святится имя твоё...

Крупным планом лицо Вани, глаза зажмурены.

Ваня: ...не введи нас во искушение, избави нас от лукавого...

На словах "избави нас от лукавого" отверзаются небеса и на землю в сиянии грядёт Шестикрылый Серафим с собакою на поводке. Ваня его не видит.

Шестикрылый Серафим, расстёгивая на собаке ошейник: Фас!

Собака кидашеся на Вурдалака и побореше его и на земли. Вурдалак, будучи укусновен в жопие, распадашеся кучкою костей. Серафим воспаряше на небеси.

Собака возлегаше на могилу и глодаше вурдалаковы останки. Паки же она глодаху, Ваня отверзеше очете.

Ваня, увидев собаку: Расселась тут, понимаешь! (хватает с земли камень, бросает в собаку, промахивается) Дура!

Сплёвывает и уходит размашистым шагом, насвистывая.

Собака печально смотрит ему вслед.