Ящик письменного стола, серия первая.

[ingwall]

Занялся я тут раскопкою своих подвалов, и нашёл много вещей, либо давно не видевших свет, либо вообще в Сети не публиковавшихся. Решил выложить сюда, дабы не пылились.

Эта вещица набита инсайдерскими шутками, и вряд ли заинтересует кого-либо. Действующих лиц знают из присутствующих только shtykh, ribbasametz и lodrion, а чем я вдохновлялся, точно скажет a_beorning и возможно virhe. Поэтому, а также из-за присутствия некоторой ненормативной лексики, я прячу её под кат.

Посвящается памяти Даниила Бороховича.

БЕСКОНЕЧНАЯ НОЧЬ


Маразм крепчал. Процесс пошёл. Марик вышел из дома. На дворе стоял суровый мороз.

- Ну ты и суров, - сказал Марик морозу. Промолчал мороз немного и сказал:

- Hey, man, you wanna buy this shit?

- I don't need shit. - Марик сказал, и дверь затворил, и печь затопил, и сел перед ней, руки грея, ибо любитель был руки нагреть.

Но суровый мороз всё ходил и ходил по двору, и постукивал в стёкла. А в трубе кто-то зашуршал.

Марик сосредоточился и швырнул в печь ещё одну охапку энергии. Что-то охнуло сверху, и из печки вывалился козак.

- Это, - сказал козак, - мы того. На хуторе-то?

- Ну ты не по-детски суров! - посочувствовал Марик - а что ты тут делаешь?

- Ну того, - замялся козак. - на хуторе-то мы того-то... это самое... козакоу-то мы на хуторе...

- Н-ну ты суров! - изумился Марик.

- Ага. На хуторе-то мы, на этом-то... близ Диканьки... а там эти - чи свиньи, чи совы, чи собаки, чи псы, чи шо...

- Чипсы? какие чипсы?

- Псы-то чьи? Да общие они, псы-то, а вот мы-то на хуторе... близ Диканьки... - сказал козак.

- Глупый! Идиот! - закричал Марик. - Я тебя про чипсы спрашивал!

- Вот я и говорю - общие псы. На хуторе мы их...

- Н-ну ты ебанько. - сказал Марик и вышел из дома.

На дворе стоял суровый мороз.

- Hey, man, wanna buy this shit? - спросил Марик.

- Be polite, motherfucker. - мороз ответствовал.

Чёрная занавеска ночи расступилась перед Мариком и он проследовал в темноту. Чьи-то глаза сверкнули ему навстречу и он услышал мягкое хлопанье крыльев. Нечто опустилось ему на плечо, стиснув его крепкими когтями.

- Бля-а, сова-а-а... - произнёс Марик, узнав пришельца.

- Я не сова, - сипло прогудела сова, - я этот... человек на букву "Г", как его там... - и замолкла.

- Чипсовик, что ли? - со слабой надеждой осведомился Марик, и тоже замолчал.

Снежинки плясали в бездонной ночной глубине,
И шли они вдаль, где отсутствуют речь и трава,
Где Марик - герой с пулемётом на белом коне,
Где печка, суровый мороз, и козак, и сова...

Так они и шли, а ночь всё не кончалась. Снег скрипел пор ногами Марика, и глаза совы освещали ему путь. От нечего делать Марик швырялся по сторонам кусками и огрызками энергии, и каждый раз, когда огрызок улетал в темноту, Марик слышал сдавленное оханье обитателя ночи. Он пытался разглядеть их, но единственное, чего он достиг, было видение сурового мороза где-то позади него. Марик вздохнул и продолжил путь с совой на плече. Внезапно сова встрепенулась и заворочалась.

- ТРОЛЛЬ!!! - крикнула она Марику в самое ухо, сорвалась с плеча, и, хлопая крыльями, улетела куда-то за покров темноты. Марик продолжил путь в одиночку.

Впереди посветлело. Марик швырнул туда какой-то грязный комок энергии, но стона не услышал.

По тропинке с неба спускался человек со сверкающим пацификом на лбу. Всепрощающая вселенская улыбка лучилась на его хитром и вороватом лице.

- Научи и меня ходить по мирам... - зачарованно проговорил Марик, и добавил: - а ты суров...

- Пой вместе со мной! - архангельским голосом пропел небесный странник, и взмахнул руками.

No one lives for himself,
No one dies for himself,
We live and we die for God, our Lord,
To him, to him we belong!

Голос его был подобен хору ангелов... или Ансамбля песни и пляски Советской Армии. Завороженный, Марик приготовился подхватить чудную песню, но внезапно на дорогу перед ним выскочила целая шеренга обитателей ночи. Тут были чипсовики всех мастей, был человек на букву "Г", то есть тролль, был даже Ебанько Ебанатович Ебаньковский. Х&йня здесь тоже была, но не работала.

Обитатели ночи взялись под руки, загородили Марику дорогу и принялись отплясывать трепака. Их хор прозвучал весомо и грозно:

Вот идёт чипсовик, вот идёт ебанько,
По дорожке идёт, прохлаждается,
А в избушке его, далеко, далеко
Во свинью пан козак превращается!

Обитатели ночи хлопнули в ладоши, и всё завертелось вокруг Марика. Ночь, снег, цепочки следов... Вылетела перед самым лицом сова.

- Ха-ха-ха-ха-ха! ТРОЛЛЬ! - крикнула она и хвостом вперёд вылетела из ночи. Всё опять завертелось, и Марик оказался перед дверью своего дома.

На дворе стоял суровый мороз.

- Ну и суров же ты. - сказал ему Марик.

- Hey, man, wanna buy this shit. - сказал мороз, не ожидая ответа. Он его и не дождался. Марик вбежал в дом.

На полу стояла свинья. В папахе, бурке и с саблей. Под носом у свиньи свисали длинные усы.

- На хуторе-то мы... - простонала свинья - на ху-хрюторе...

Марик устало опустился на скамью, достал из-под неё корыто и настрогал свинье кусочков свежей энергии. Чавкая и похрюкивая, свинья started to have his lunch.

...А ночь так никогда и не кончится. Она длится и по сей день; и Марик сидит в своей избушке, кормит свинью и смотрит на огонь в печи, грея руки, ибо любит он руки нагреть. На дворе по-прежнему стоит суровый мороз, а когда ему становится холодно, он бродит вокруг дома и стучит в стёкла.

- Не по-детски суров, - говорит тогда Марик.

Иногда в трубе раздаётся шуршание, и из печки выглядывает сова.

- Бля-а-а, сова-а-а... - протягивает тогда Марик задумчиво.

- Hey, man, wanna buy this shit? - спрашивает сова.

- Be polite, motherfucker! - отвечает Марик и закрывает дверцу печки.

И снова бесконечная ночь безмолвна. Только чавканье свиньи слышно, да снег скрипит от шагов сурового мороза.

- Ну что ж, буду дальше страдать. - вздыхает Марик, and that's it.

КОНЕЦ.


Написано в 1993 году, в Бруклайне, штат Массачусеттс. По-моему, первое, что я написал, будучи в Штатах.

Comments

[virhe.livejournal.com]

Хм...
Никаких ассоциаций.